Том 82, № 2 (2023)

Статья посвящена проблемам становления теории романа и предисловию как особой форме теоретизирования жанра. Целью исследования является проблематизация дискурсивного репертуара теории романа на этапе становления. Роман как жанр, долгое время остававшийся за пределами предмета поэтики, был теоретизирован в риторической традиции, не только в ученых трактатах, но и в предисловиях, объясняющих, что представляет собой роман, как и по каким законам он устроен, какую историю имеет и каким образцам следует. Можно сказать, что теория романа в своем генезисе вызревала вблизи литературного текста, долго не порывая общей с ним пуповины. И даже облекаясь в форму отдельного сочинения, появлялась рядом или вместе с романом. “Трактат о происхождении романов” / “Traité de l’origine des Romans” (1670) П.-Д. Юэ / Pierre-Daniel Huet (1630–1721), упорядочивший теорию и историю жанра и определивший алгоритмы его исследования вплоть до конца XIX в., был впервые издан как ученое предисловие в форме письма к другу и автору романа “Заида. Испанская повесть”: “Письмо месьё Юэ к месьё де Сегре. О происхождении романов” / “Lettre de Monsieur Huet, à Monsieur de Segrais. De l’origine des romans”. Так Юэ создал не только теорию романа, но и новый локус теории, широко использовавшийся в европейских и русской литературах периода становления национального романа.

Предлагается разработка русскоязычной онтологии по цифровой гуманитаристике как части инфраструктуры этой дисциплины, которая получает организационное оформление как в мире, так и в России. Описываются основные зарубежные источники для такой онтологии. Также описываются российские проекты последних лет в области понятийного состава лингвистики и филологии в целом, которые целесообразно использовать. Кратко излагается формирование концептуальной модели онтологии. В качестве технологической основы предлагается модель проекта Ontolex-Lemon на платформе Семантической сети и лингвистических связанных открытых данных. Подчеркивается необходимость коллаборации различных специалистов и организаций.

Смена традиционного эпистолярного стиля обмена информацией между людьми на сверхскоростной способ интернет-коммуникации оказал большое влияние не только на интеллектуальную составляющую коммуникантов, но прежде всего на формирование эмоционального состояния последних, а также на формирование когнитивно-эмоционального восприятия окружающего мира. Этот фактор особое значение имел не только для формирования молодежной психики общающихся, но и для изменения целостной картины мира, в которой эмоционально-модальные составляющие коммуникации играют далеко не последнюю роль в формировании личности представителей современного молодого поколения.

В статье доказывается, что автором “Плача Иеремиева, преложенного в стихи”, опубликованного без подписи в журнале “Вечерняя заря” (1782), был А.Ф. Лабзин (1766–1826), влиятельный в царствование Александра I литератор, переводчик европейских мистиков, издатель журнала “Сионский вестник” и участник деятельности Российского Библейского общества. Парафраза Плача Иеремии – одно из первых произведений Лабзина и самое объемное из написанных им в стихах, а в истории русской литературы это одно их первых полных переложений целой (хоть и небольшой) библейской книги.

В статье соотносятся книга И.А. Бунина “Освобождение Толстого” (1937) и одноименное эссе А.Л. Иванченко (2005). В центре рассмотрения оказываются авторские литературно-религиозные интенции (всех трех писателей), особенности создаваемого образа Л.Н. Толстого в обоих эссе, тематика и проблематика толстовского художественного творчества и его религиозно-философской публицистики, определенным образом воспринятые Буниным и Иванченко, специфика повествования. Ключевая проблема, которой касаются оба автора, – освобождение Толстого. Бунин видит его в пределе как освобождение от смерти, Иванченко – как освобождение от личности, погруженной в сансару. В обоих “Освобождениях Толстого” авторы, говоря о великом писателе, проговаривают свои собственные представления о смысле жизни и о характере и цели писательского ремесла. Бунин стоит на специфической “христианско-буддийской” позиции, сближаясь с Толстым в его желании “буддийского растворения” и одновременно его опасаясь, стремясь к полноте чувственного бытия. Иванченко как буддист видит в Толстом того, кто интуитивно подошел к буддийскому учению и его практике окончательного самоосвобождения. Бунинский полифоничный текст о Толстом, формирующий пространство и процесс размышлений, у Иванченко оказывается монологом автора, логично выстраивающего мысль от начала к концу и ироническими заголовками отменяющего суету и тщету мирской жизни. Также в статье привлекаются другие тексты А.Л. Иванченко, в которых тот обращается к образу Л.Н. Толстого. В цикле литературно-философских эссе «“Homo Mysticus”. Сутры солнечного удара» и в “Живом журнале” (в записях аккаунта “Verbarium”) он понимает Толстого как образец писателя, который от слов идет к молчанию, от внешнего творчества – к творчеству экзистенциальному.

Басни И.А. Крылова в Китае давно пользуются популярностью, часто переводятся и издаются, постоянно появляются новые переводы, но исследовательские работы о его баснях в Китае пока не очень многочисленны. Первая из них появилась в 1957 г., на данный момент есть около 90 публикаций (не все из них являются научными). В нашей статье излагается история изучения Крылова в Китае, названы наиболее значимые и интересные публикации, рассмотрены различные аспекты исследования и популяризации его творчества в работах китайскими авторов, отмечены характерные для разных периодов тенденции, связанные как с изменениями в политике и идеологии, так и с развитием гуманитарных наук и литературы в Китае.